срываясь
мы разучились рвать рубахи на груди
и песни петь, срывая к черту связки,
мы носим гуттаперчевые маски
и так устало нА небо глядим,
боясь дождя, щетинимся зонтами.
откладываем медь на черный день.
и, умно обсуждая дребедень,
смеемся нарисованными ртами...
...но тянется рука к воротнику,
простуженную душу обнажая...
и на подножке первого трамвая
навстречу молодому ветерку
сорваться вдруг, сорвать себя с крюка,
оставить поводки, зонты и маски.
и песни петь, срывая к черту связки,
неистово валяя дурака.
© Щербанова Татьяна
читать дальше переХод
в переходном периоде я был рассеян и груб,
сатанел от дозволенной близости девичьих губ,
по карманам хранил адреса и чужие ключи,
и на каждое: «дай мне сказать», отвечал: «замолчи!»
в переходном периоде я был растерян и смел,
задыхался в пространстве меня окружающих тел,
шею к небу тянул, как птенец не умевший летать,
и на новый удар я сквозь зубы цедил: «твою мать...!»
в переходном периоде я был затоплен тоской –
как пиратский корабль – синевато-зеленой морской,
и наверно меня охранял голубой осьминог,
это он мне сказал: «черт с тобою... вот бог, вот порог...»
и я плакал и плыл, поднимаясь с песчаного дна,
а за ворот тянула, шептала, просила весна:
«полетаем, дружок...» и меня целовала в плечо...
горячо...
©Щербанова Татьяна