Озноб по коже, резаной морщинами -
до самых нервов,
до костей -
осколками ушедшего мужчины,
и -
жалостью оставшихся гостей:
старухою Надеждой, тёткой Верой,
глухонемою трубкой,
никогда
не оживающей, хранящей верность
молчанию, которое - в года
врастает, в - телефон,
оно - повсюду,
которое - как нерождённый крик.
И остаётся только - бить посуду,
чтобы убить молчание
на миг.
( LonelyLion )