Плачут бабы, девки плачут - хоть сто вёрст исколеси, мужика найти – задача. Где вы, хлопцы, гей еси! Макияж, пустые души, депилирован лобок, серьги в ноздри, серьги в уши, серьги в брови и в пупок. В дымном гуле ресторанов топят в водке боль и страх.
Проповедует с экранов новый Бог – Великий Трах. Ядовитые миазмы гробят сердце, не спеша, в жаркой битве за оргазмы плачет нищая душа. Пей, развенчивай кумиров, со стихов сойди на стон, покупай себе в квартиру Индезит и Аристон, пусть угробит все таланты наркотическая лень, жри растения-мутанты, генетическую хрень. Дом разрушен, мир развален и отравлены ключи.
Будь послушен.
Будь лоялен.
И молчи.
Молчи.
Молчи…
©Алексей Порошин
Я хочу быть зависимой - и год от года
Быть с тобой. Знать, что ты - мой оплот и опора,
А свободы не надо. Ведь сворачивать горы
В одиночку немыслимо, трудно и глупо,
Да и каждый из нас хочет нужным кому-то
Быть. Держать свою руку на пульсе.
Хочешь быть независимым? Значит, ты струсил.
©
поселили нас в общежитии, мы с коллегой доплатили по 4,5т и живём в нормальном номере..у детей номера похуже, но терпимо. На этаже кухня в каждом коридоре, готовят они сами. Это, конечно, сильно экономит деньги, но занимает уйму времени. Но ничего, ребятам полезно, хоть научатся бюджет планировать

инвентарь убрать некуда, так и будет 2,5 недели на улице лежать.. не поломал бы никто.
...и ЛЕСТНИЦЫ.. это мой кошмар. по ходу, разорюсь на такси

скучаю по Ней
А мелкий выиграл сегодня в двойке Москву байдарочную. Очень одарённый мальчик.. сел в байдарку только в марте и уже поедет на их Россию, если не произойдёт ничего непредвиденного. Я не ошибся, "поделившись" им с Ней. Главное, чтобы у него мозги на место встали, а то совсем "зазвездится"

Ни к чему мне тетя Барби
С мужем, домом и машиной,
Ни к чему мне дядя Бэтмэн,
Или дядя Терминатор,
Дайте мне носок без пары
Или старую перчатку —
Я набью их теплой ватой,
Я им сделаю жилетки,
Нарисую рты и глазки
И пришью носы и ушки —
Настоящие Игрушки
Не приходят в магазины,
Не бывают из пластмассы
Или крашеной резины,
Настоящие Игрушки —
Это глупо и тепло.
мы в лагере, готовимся к первенству Москвы, которое отбор на первенство России. По календарю эти соревнования должны быть 26-27.07. У нас лагерь до 20го. Договорился, продлил его для ведущих спортсменов до 24го, чтобы лучше подготовиться... Только что звонит завуч :"Соревнования перенесли на 24-25, а то 26-27 день ВМФ, канал будет занят.. Думай, как будешь вывозить лодки, я перезвоню после судейской"
Ёлки-палки, нельзя было про этот день ВМФ раньше подумать? А если бы я в Москве вообще людей на 2-3 дня отпустил отдыхать? Нагрузка же под гонки планируется..
...Получается, что те трое, кого я наказал за нарушение режима и отправил в Москву раньше, оказались в выигрыше...
вместе почти год
В городе работал в рубашке или в футболке, тут решил надевать майку [жарко же]. Сжёг за 2 дня плечи

забыл взять что-нибудь почитать, немного скучно..скорей бы остальные приехали
а на первенстве России мои в глубокой ж... давненько мои воспитанники не выступали настолько плохо.
надеюсь, после лагеря они поедут быстрее и смогут отобраться на Россию в Нижнем..
маме было бы сегодня 58
мочат ступни, стоя на берегу,
мечут бисер, икру или просто соль,
приходят ночью в мой беспокойный сон,
бьют по щекам, по пальцам или под дых,
юбками машут яркими, чтоб под их
пестрой гуашью спрятать меня от гроз –
тычусь в полную силу. и в полный рост
складываюсь, как перочинный, как паззл, как
эквилибрист, удержавшийся на руках
между землей и облаком. говорю,
засунув ладони по корень в карманы брюк,
смущаясь своих, обкусанных до основ,
ногтей, с п а с и б о тишайшее, сбивающееся с ног,
+ с ритма, + с мысли. с п а с и б о за каждый раз,
когда я беспомощным дымом цепляюсь за вас.
(c)
про ангелов
Восьмого мая они просыпаются среди ночи.
Старший из них говорит: "Черемуха зацветает"
Средний из них говорит: "Чепуху ты мелешь."
Младший шепчет: "Мама моя святая,
Защити нас всех, пока ты еще умеешь,
Неприкаянных одиночек."
Она говорит: "Всё хорошо, сыночек."
Девятого старший под вечер приходит черный,
Говорит: "Там толпа, шли по головам, топтались по душам."
Показывает ушибы и умирает.
Средний будто кожу с себя сдирает,
Воет волком, уткнувшись в его подушку.
Младший плачет: "Папенька, ты ученый,
Куда мы теперь без старшего?
Ведь нам и не снился ни опыт его, ни стаж его."
Отец отвечает ему: "Ничего страшного,
Если что - спрашивай."
Среднего ищут весь день и находят к вечеру,
Во временном котле
В ременной петле.
Над его кроватью солнечный теплый след еще.
Младший смотрит безвыходно и доверчиво,
Спрашивает: "Мама, я буду следующим?"
Одиннадцатого он просыпается, думает: "поглядим-ка"
бережно сдувает с цветов пыльцу,
что у нас нынче слышно?
Завтра в прошлом году погибает Димка,
Прямо в подъезде, лезвием по лицу.
Завтра в прошлом году зацветает вишня.
А сегодня солнце взойдет, солнце зайдет
И ничего не произойдет.
Двенадцатого он просыпается ровно в семь.
Улыбается, ставит чай, начинает бриться.
Успевает увидеть, как черемуха серебрится.
Утро пахнет поджаристыми коржами,
Отец выходит из спальни в одной пижаме.
Мать говорит: "Не бойся, я тебе новеньких нарожаю."
(с)
Только давай по-честному: что прибрал к себе – то Твоё,
а не делать из этого вторсырьё.
В крайнем случае – чтобы сразу двадцать.
Потому что лучше ад, чем заново пробираться
через это всё:
уносящее варежку чёртово колесо;
мальчик Вова, знающий абсолютно всё;
мама, которой нет до пяти часов;
и как кто-то умер, а вам с сестрой не показывают,
и как кусаешься, а они оттаскивают,
обнимают, успокаивают.
Нет уж, прибрал – клади за пазуху и веди себя, как хозяин.
А то отнял чужую игрушку, выпотрошил – и суёт назад.
Каждый месяц я вижу, как свято место пустует в соседних яслях,
Потому что мой незачатый сын истекает кровью в двадцатых числах,
Упирается больно, бьётся, хочет родиться,
Кровью плачет, шепчет: мама, я бы мог тебе пригодиться,
Что за чёрт, почему ты не хочешь со мной водиться?
Я пою ему песенку про сестру и братца,
Как они никогда не плачут на аппельплаце.
Скручиваюсь эмбрионом, чтобы помешать ему драться,
К животу прижимаю грелку, чтобы ему согреться,
Говорю: отстань, не дури, обретайся, где обретался,
Радуйся, что ещё один месяц там отсиделся,
Ты бы кричал от ужаса, когда бы увидел, где очутился.
Он говорит: уж я бы сам разобрался.
Я читаю ему стишок про девочку из Герники,
Про её глаза, не видящие того, что делают руки.
Он говорит мне: ты думаешь, это страшней, чем гнить от твоей таблетки,
Распадаться на клетки, выпадать кровавой росой на твои прокладки,
Каждый месяц знать, что ты не любишь меня ни крошки,
Не хочешь мне дать ни распашонки, ни красной нитки,
Ни посмотреть мне в глаза, ни узнать про мои отметки?
Полюби меня, мама, дай мне выйти из клетки.
Я рассказываю ему сказку про мою маму,
Как она плакала сквозь наркоз, когда ей удалили матку,
Я говорю ему: ладно, твоя взяла, я подумаю, как нам быть дальше;
Я не люблю тебя, но я постараюсь стать лучше,
Чувствовать тоньше, бояться тебя меньше,
Только не уходи далеко, не оставляй меня, слышишь?
Он говорит: ладно, пора заканчивать, я уже почти что не существую,
Так – последние капли, черный сгусток сердца, красные нитки.
Мы, говорит, ещё побеседуем, мама, я ещё приду к тебе не родиться,
Истекать кровью, плакать, проситься, биться,
Клясться, что я бы смог тебе пригодиться,
Плакать, просить помочь мне освободиться.
Где-то в двадцатых числах приду к тебе повидаться.
ТУТ взял
красивая была игра